АВТОРЫ→Георгий Бовт
Заветный приказ
Георгий Бовт о том, почему Москве никак не удается решить «украинский вопрос»
Георгий Бовт
Церемония открытия Олимпийских игр в Сочи. На трибуне почетных гостей вместе с Верховным главнокомандующим — зарубежные гости. Многие в последний момент решили приехать. Даже фрау Меркель. Она оказалась ближе всего к Верховному, оттерев плотным телом премьер-министра и не давая ему поймать очередной отличный кадр в объектив своей «лейки». Вдруг — звонок. По спецсвязи. Верховный немногословен: «Здравствуйте, Сергей Кожугетович. Да. Нет еще. Начинайте. Приказ вам отдан».
Совместный контингент сил Шанхайской организации сотрудничества, а также ОДКБ вводятся на Украину. Не встречая сопротивления, они занимают ключевые государственные, промышленные и энергетические объекты Восточной Украины. Население встречает их цветами, девушки бросаются на шею русским солдатам, китайским, белорусским и киргизским десантникам. В Киеве отдельные очаги сопротивления были быстро подавлены силами дивизии Дзержинского. На западе страны, зоне ответственности китайцев, развернулась партизанская война. Крым объявил о присоединении к Союзному государству России и Белоруссии.
Фрау Меркель, узнав о начале операции по принуждению к миру на Украине, спешно покинула Сочи. Но перед отъездом заверила Верховного, что контракт с «Сименсом» о поставке скоростных поездов для железной дороги Москва — Казань — Пекин пока в силе.
Сочи покинули и другие западные гости. Польша закрыла границы от беженцев. Успевших перебежать — депортируют. Обама позвонил Верховному. Он звонил еще до Шойгу — сказать, что озабочен активностью российских войск на западных границах и тем, о чем разговаривают российские военные, судя по расшифровкам их телефонных разговоров, которые слил в ЦРУ пропавший две недели назад Эдвард Сноуден. Теперь Обама хотел предупредить, что он ничего не сможет поделать с конгрессом, который, скорее всего, лишит визы Сергея Шойгу, а также заблокирует все его счета, как только их найдет.
Евросоюз выступил с гневным осуждением «агрессии». Войска НАТО приведены в полную боеготовность. Хорошо, что не успели создать евро-ПРО. Совет Европы исключил Россию из своих рядов. Российские представители в Европейском суде по правам человека облегченно засобирались домой: наконец-то кончилась эта унизительная волокита, когда нас бесконечно возят мордой по столу европейские «общечеловеки».
Через несколько дней пресс-секретарь Верховного созвал большую пресс-конференцию. На ней, на шестом часу, корреспондентка газеты «Утренний тундровик», волнуясь, зачитывала по бумажке такой вопрос: «Скажите, пожалуйста, готовы ли вы отдать приказ о применении ядерного оружия, если на Западе не прекратится оголтелая кампания травли нашей страны, односторонние санкции и эскалация военной напряженности в непосредственной близости от наших границ? Ведь наше технологическое отставание столь велико, что не дает нам шансов в силовом противостоянии иначе как с использованием ядерной бомбы».
— Вас как зовут, — улыбаясь неподражаемой улыбкой, которая на сей раз показалась присутствующим особенно стальной, спросил Верховный.
— Варя, — потупив взор, ответила девушка лет сорока пяти.
— Видишь ли, Варя, — начал он с некоторой задумчивостью…
На этом сон пресс-секретаря, задремавшего над изучением книги о старообрядчестве (Верховный давеча спросил его что-то об этом, как бы в шутку проверяя его знания истории, но он замешкался с ответом и теперь хотел закрыть пробел в знаниях), прервался. Эх, подумал он, на самом интересном месте…
Многим политикам и комментаторам охранительных взглядов легче всего видеть развитие событий на Украине примерно так, как выше и описано.
Это привычно ложится на их менталитет. Вместо этого они вынуждены орать на телешоу глупости про «волю украинского народа» и вековое братство славянских душ. Будь на дворе даже не XIX век, а середина ХХ, именно таким образом все бы и разрешилось. Как 56-м в Будапеште, в 68-м в Чехословакии. Или в 1863-м – в Польше.
И если бы Янукович мог раскатать танками по Майдану кишки тамошних оппозиционеров, то он бы давно так и сделал. Но он не может. По ряду причин, долго перечислять. А Москва не может решить украинский вопрос способами, многажды описанными в учебниках «единой» истории. Причем и народ ведь по большей части поддержал бы. Ничто так не «встряхивает» заскучавший о былом величии в тенетах каждодневных бытовых экономических проблем народ, как маленькая и победоносная война.
Война — это даже лучше, чем Олимпиада. В каком-то смысле, конечно.
Некоторые, выдающие себя за самых решительно настроенных советчиков Кремля, советуют, что он теперь должен «решительно заявить». О чем же? О том, что он «решительно не приемлет» ряд вещей, которые могут произойти на Украине, если там придут к власти «оголтелые националисты». Однако цена таких решительных заявлений стремится к нулю, если они не подкреплены материально.
В сентябре 1939-го, накануне ввода советских войск в Западную Украину и Западную Белоруссию (по пакту Молотова–Риббентропа), СССР в заявлении Молотова, говоря о «внутренней несостоятельности Польского государства», имел в виду именно такие «аргументы». Они и были задействованы 17 сентября 1939 года. Сегодня приходится действовать иными методами. А как действовать? А непонятно. Методы сии нам непривычны.
Москва могла бы, теоретически, выступить гарантом договоренностей украинской власти и оппозиции, если бы они о чем-то могли договориться наверняка. Она могла бы поставить на какую-то фигуру, начав с ней закулисные контакты, кроме заигравшегося и теряющего власть Януковича, если бы такая фигура, с которой можно было бы о чем-то договориться, наконец появилась. И если бы Москва сама в свое время не сделала ошибку, «сдав» Тимошенко, с которой Россией было подписано соглашение, за которое она формально теперь сидит.
В воскресенье Янукович вроде пошел на уступки оппозиции, включая отставку правительства, изменение конституции и даже назначение Яценюка премьером (что кажется смешной издевкой). Но события меняются столь быстро, что ничего прочного, созданного надолго там сейчас быть не может. Не говоря о давней традиции тамошних политиков «кидать» друг друга.
Потеря власти Януковичем становится все более очевидной, но когда это произойдет и как — вопрос.
Россия могла бы еще пойти на многосторонние переговоры с Евросоюзом о судьбе Украины, если бы в Брюсселе некоторые не были так увлечены идеей «сделать козью морду Путину», а Кремль не был в такой степени охвачен антизападной паранойей. В обстановке паранойи трудно принимать осмысленные решения, кроме безостановочного печатания законов свода «Тащить и не пущать».
При этом российский правящий класс отказывается в душе принимать как данность украинскую государственность, считая ее историческим недоразумением. Не говоря уже о Крыме, насчет которого есть преобладающее мнение, что он потерян по глупости и, даст бог, не навсегда.
У Москвы нет никакой, кажется, долгосрочной стратегии насчет Украины, которая предусматривала бы разные сценарии.
Если не считать стратегией непреходящую тоску по советской (даже не царской) империи. Нам она какая нужна, Украина? Единая или как федерация? Стабильная или, наоборот, постоянно бунтующая, но тоже дающая какие-то возможности — для торга с Западом или для получения каких-то нам выгод в ослабленной раздорами стране? С Крымом или без? Во втором случае тогда надо целенаправленно работать на раскол этой страны и аннексию части ее территории, включая Донбасс. Или нам вообще по барабану? Или все, что там происходит, имеет смысл только для внутреннего потребления — как яркая поучительная иллюстрация того, что бывает, когда «Путина на вас нет». И того, куда может завести «эта ваша демократия».
Из Кремля на события на Украине смотрят во многом как на события в чем-то «российские», по типу «разбушевавшейся Болотной». И вопросом «Вы этого и у нас хотите?», с указанием на уличные бои с подразделениями «Беркут», уже в ближайшем будущем будут оправдываться все новые и новые «консервативные» (которые многие сочтут реакционными) законы по консервации русской политической реальности.
И это не страх, как утверждают некоторые со злорадством, прикрывающим собственный комплекс неполноценности (мол, у нас так не могут «воевать за свободу, как хохлы»).
Это прагматика: есть — она видна в ежедневных репортажах из Украины — угроза взбесившейся толпы, бунтующей против своей опостылевшей правящей элиты. И эту угрозу надо отражать на дальних подступах к Кремлю. И психологически, и технически решение этой проблемы на нашей территории видится простым, поскольку доминирующей мыслью насчет ее происхождения является незатейливая мысль, что все проплачено Западом. А не было бы проплачено — не было бы и возмущения. Ибо возмущаться нечему, все хорошо, а будет еще лучше. Стало быть — нужна Стена. Нужно подавлять смуту в зародыше.
Марксистский тезис о том, что не бывает революций (а всякая революция — это всего лишь удавшийся погром) по внешнему наущению, без внутренних причин, позабыт, позаброшен, словно нынешние российские политики не учились марксизму-ленинизму.
В этой простой картине мира одно остается непонятным: почему тогда не действовать примерно такими методами, как то приснилось герою этой заметки? Это ведь так заманчиво просто. Куда проще, чем, дождавшись, пока кризис на Украине зайдет уже так далеко, что его придется решать в рамках какой-нибудь «Женевы-3» с участием ненавистных Европы и Америки (ставя вопрос об очередном послевоенном пересмотре границ в Европе).
Оттуда, из Женевы, как раз, опять ни о чем не договорившись, разъедутся гости из Сирии. Не договорившись — потому что исход таких конфликтов не решается на конференциях, без войны.
Ах да, еще есть вопрос от той самой девушки Вари лет сорока пяти. Она заглянула, конечно, слишком далеко, но в суть. Вот что ей-то ответить?
Мнение автора может не совпадать с позицией редакции
