В темной-темной комнате

Елена Шмараева

20 июня 2012, 16:11

Эту историю рассказали сотрудники благотворительного центра «Сестры» — организации, которая помогает пережившим сексуальное насилие. Несколько лет назад волонтерам и психологам центра удалось буквально вытащить из ада благополучной на вид московской семьи двоих детей, брата и сестру, четырех и двенадцати лет. У этих детей был папа, который не только развращал дочь и сына, но в какой-то момент начал их насиловать. В итоге все раскрылось, детей изолировали от отца-маньяка, а на него завели уголовное дело — по всем статьям, по которым положено.

Расследование, а потом судебный процесс длились в общей сложности два года. За это время каждому ребенку пришлось пережить по несколько допросов. Первый длился шесть часов только под протокол, в общей же сложности дети провели в кабинете следователя по десять часов. Потом еще несколько раз: вопросы о том же, отвечать надо максимально подробно, психолог, конечно, присутствует, но спрашивает следователь.

А поскольку изнасилование несовершеннолетних — это особо тяжкое преступление, у их отца было право на суд присяжных. И он этим правом воспользовался. А потому

каждому из детей (одному исполнилось пять, другому — тринадцать) пришлось выступить перед коллегией присяжных: пара десятков человек, судья, прокуроры-адвокаты и несколько часов ответов на вопросы. Где, как, когда, сколько раз, что говорил, что делал.

В этом аду дети прожили два года, и все это время психологи из благотворительного центра «Сестры» занимались сизифовым трудом: пытались оказывать пострадавшим помощь, проводить терапию. Но все бесполезно — после каждого нового допроса дети переживали травму заново, а на контакт с психологом шли все сложнее. Да и к тому же проводить эффективную терапию, с одной стороны, вроде бы надо, но с другой — если дети начнут забывать этот кошмар, то дадут «плохие» (неточные, сбивчивые, путаные) показания. А в суде присяжных это провал — оправдательный вердикт, насильник выйдет на свободу. Значит, в интересах самих детей, четырех и двенадцати лет, помнить этот кошмар в деталях, снова и снова его повторяя — и, скорее всего, не забыть уже никогда.

Казалось бы, замкнутый круг. Но выход из него есть.

Пресловутый международный опыт: во многих европейских странах детей допрашивают в так называемых зеленых комнатах. Допрос проводится только один раз за все время следствия и суда — чтобы потом с ребенком уже могли заниматься специалисты и его не приходилось возвращать в травмирующую ситуацию, заставляя снова и снова вспоминать подробности.

В комнате удобная мебель, игрушки, с ребенком разговаривает не следователь, а специалист по работе с детьми: тот, кто ведет расследование, задает свои вопросы через наушник, а детский психолог уже формулирует их так, чтобы получить информацию, но не усугубить травму. Происходящее в «зеленой комнате» снимают на видео, и эта запись прилагается к делу, она же фигурирует в суде. Ни четырехлеткам, ни подросткам не приходится рассказывать дюжине незнакомцев, как папа «делал это».

Кстати, опыт «зеленых комнат» уже переняли на Украине, у нас же ничего подобного нет ни в одном следственном управлении, хотя о расследованных делах против педофилов ведомство Александра Бастрыкина рапортует чуть ли не ежедневно. Не приходит в голову такая инициатива и уполномоченному по правам ребенка Павлу Астахову, занятому все больше международными скандалами. Кампания по борьбе с насилием против детей живет только в отчетах: сколько человек осуждено по 132-й статье, сколько по 135-й. Сколько детей «спасено» от насильников так, что они никогда этого не забудут, никто не считал.