По делу Навального был допрошен ключевой свидетель обвинения Владислав Опалев

Суд в Кирове допросил ключевых свидетелей обвинения по делу в отношении оппозиционера Алексея Навального и его знакомого Петра Офицерова. В частности, выступил бывший гендиректор «Кировлеса» Владислав Опалев, ранее осужденный по этому же делу. Он путался в показаниях, но, тем не менее, оговорил фигурантов дела.

В четверг Ленинский районный суд Кирова продолжил рассмотрение уголовного дела в отношении оппозиционера Алексея Навального и его знакомого Петра Офицерова. В 8 утра у здания суда никто не толпился. Проход был свободен, приставы вежливы, а в самом зале пустовали места.

Заседание началось вовремя. Не было никаких ходатайств, заявлений или отводов, судья Сергей Блинов сразу распорядился пригласить ключевого свидетеля – гендиректора «Кировлес» Владислава Опалева, ранее осужденного по данному уголовному делу на условные четыре года. В зал тихо вошел невысокий пожилой мужчина и встал возле трибуны, на вопросы также отвечал тихо и неуверенно. Он отметил, что возглавил госпредприятие в 2007 году и был уволен в 2010-ом. По его словам, на момент совершения вменяемого подсудимым преступления в 2009 году в структуру «Кировлеса» входило 36 филиалов – по одному в каждом лесхозе области.

Финансовое состояние компании, по мнению Опалева, было устойчивое, хоть и плохое.

«Не было долгов ни по зарплатам, ни по налогам, — отметил свидетель. — Правда, была задолженность в 200 млн рублей за аренду в лесах». Опалев рассказал, что в 2008 году компания была прибыльной, но в 2009-ом наступил кризисный период, и прибыль уменьшилась. По его словам, до 2009 года директоры лесхозов фактически самостоятельно руководили своими хозяйствами: Опалев выдавал им доверенность, предоставляющую право заключать договоры купли-продажи. Минимальную цену, ниже которой реализовывать продукцию было запрещено, утверждал коммерческий отдел «в зависимости от транспортных расходов и качества древесины». Во всех районах стоимость леса была разной, а расходы на транспортную доставку ложились на покупателей.

В 2009 году он познакомился с Офицеровым. «Я думал, что он представитель фирмы, которая будет закупать продукцию по всей Кировской области, потому что он не только на наше предприятие заезжал, — рассказал Опалев. — Он был представлен как человек, который работает по лесной продукции, потом Навальный мне сказал, что создал свое ООО («Вятская лесная компания») и Офицеров будет гендиректором». Спорный договор между «Вятской лесной компанией» (ВЛК) и «Кировлесом» был составлен Офицеровым. Условия этого договора Опалев назвать затруднился. «Офицеров сказал, что цена будет разная, она будет регулироваться отдельными приложениями», — отметил свидетель. С Навальным же «был разговор о необходимости заключения договора». Коммерческий отдел же выдал однозначное заключение – договор не выгоден, в нем не прописаны цены и ответственность. Приложения к договору, в котором уже указывались цены, также составлялись Офицеровым «в одностороннем порядке». «Нельзя было от них отказаться», — заверил свидетель, так и не сумев конкретизировать почему. Он отметил, что Офицеров оказывал на него некое давление, «кивал наверх, что там все согласовано». «Получилась как бы прокладка, лишний посредник», — заявил Опалев. В итоге «Кировлес» поставлял продукцию по заниженной цене, разница составляла 5-7%. При этом потеря с каждого кубометра составляла около 700 рублей. В остальном условия договора не изменились.

На совете с директорами лесхозов им было разъяснено, что продукция будет проводиться только через ВЛК. «Директора стали возмущаться, после этого наших стали называть ворами и жуликами», — отметил Опалев.

Позже на совещании, на котором был уволен Опалев, Офицеров и Навальный, по словам свидетеля, «сидели вместе и поливали грязью весь коллектив». На момент его увольнения задолженность ВЛК перед «Кировлесом» составляла 8 млн рублей. На этом прокурор заявил ходатайство об оглашении письменных показаний свидетеля в связи с противоречиями.

Адвокат Офицерова Светлана Давыдова отметила, что это ходатайство является преждевременным, оглашать показания можно только после допроса свидетеля и стороной защиты. Однако судья счел законной просьбу прокурора и протянул ему нужный том дела.

Гособвинитель зачитал показания, которые Опалев давал в августе, сентябре и декабре 2012 года. Последний допрос проводился следователем центрального аппарата Следственного комитета в Москве. В показаниях Опалев утверждал, что оборот «Кировлеса» в 2008 году составил один миллиард рублей, было выработано 500 тысяч кубометров древесины. Кризис привел к том, что продукция залеживалось. После подписания договора, условия ужесточились: не было предоплаты, поэтому денег на транспортировку продукции не было. Соответственно, срывались сроки поставки, за что налагались штрафные санкции, установленные в новом соглашении. Вся прибыль шла ВЛК.

Опалев свои показания подтвердил. «Вы нарушили как права защиты, так и принципы состязательности и равноправия сторон, — заявила адвокат Навального Ольга Михайлова.

— В данном случае вы позволили до допроса защитой свидетеля огласить все показания, которые он давал в недрах следственного управления без участия нас и других лиц. Данные показания были составлены таким образом, что свидетель не помнит, какие показания он тогда давал. Суд исключил право защиты на полноценный допрос защитой». Свое заявление она попросила внести в протокол судебного заседания.

Защита спросила Опалева, кто велел учредить ВЛК, тот ответил, что не помнит. По залу прошли смешки. «Говорят, чтобы человек запомнил текст, его нужно прочитать четыре раза, давайте еще раз прочитаем», — иронизировал Навальный.

— Сколько филиалов было? — попросила уточнить свидетеля Михайлова.

-— Не помню. У меня голова не этим забита, — пожаловался уставший Опалев.

— Как вы себя чувствуете?

— Устал

На этом судья дал 10 минут свидетелю, чтобы тот отдохнул. После перерыва Михайлова продолжила допрос.

— Так сколько филиалов было?

— У меня есть показания, которые сейчас зачитывали, поэтому повторять не буду, — отрезал тот.

Фразу «в моих показаниях все сказано» свидетель с тех пор повторял регулярно. Навальный задавал вопросы про другие задолженности, в том числе дебиторскую, но свидетель ответил, что не помнит этого. Зато он подтвердил, что брал кредит в банке, чтобы выплатить работникам зарплату. Навальный напомнил, что дебиторская задолженность (когда другие компании не платят за полученную продукцию) составляла 200 млн рублей. Затем свидетель рассказал, что было выгодно продавать низкокачественную продукцию — «хлысты по пенькам» — так как не у всех лесхозов была техника на обработку древесины. «Я требовал, чтобы вы продавали древесину в более глубокой степени переработки», — заявил Навальный. На это Опалев ответил, что была договоренность с предыдущим правительством обеспечивать местные пилорамы материалами, чтобы создавать рабочие места.

Затем Навальный рассказал про некий бизнес-план, якобы составленный Опалевым: арендованные участки передавать в субаренду по завышенной цене, но свидетель это опроверг.

— Я вам обещал прибыль, премию, награды, подарки? — спросил оппозиционер.

— Вы обещали оказывать содействие предприятию, — ответил Опалев.

— Это входит в обязанности любого должностного человека, который входит в администрацию, — заметил Навальный.

Затем подсудимый рассказал про уголовное дело в отношении Опалева за злоупотребление должностными полномочиями, которое было возбуждено по инициативе Навального. «Я могу ответить, но не стану», — отрезал свидетель. Но подсудимый все равно отметил, что у «Кировлеса» был «незаконный проект» с «Кировлеспроект», в котором работал сын Опалева. Этой компании затем было передано имущество «Кировлеса» на безвозмездной основе, заявил оппозиционер. По его мнению, именно на условиях прекращения этого дела свидетель дал ложные показания в отношении Навального.

— Вы даете правдивые показания? — под конец спросил Блинов.

— Да, — ответил Опалев.

На этом допрос был окончен, но свидетеля попросили остаться в зале суда. Следующей была допрошена дочь гражданской супруги Опалева Марина Бура, которая возглавляла коммерческий отдел в «Кировлесе». Она отметила, что сама искала покупателей и утверждала цены, которые согласовывались с руководителями лесхозов. Компания Офицерова, как ей известно, была «создана по инициативе правительства области». По ее словам, сначала Офицерова представляли как лицо от губернатора Никиты Белых, потом звучало имя и Навального. «Они пытались навязать покупателей, но они нас не устраивали — цена была низкая или техусловия не подходили», — говорила женщина. Два месяца она также проработала в ВЛК. «Офицеров предложил трудоустроиться, — заверила Бура. — Поначалу я отказалась, не видела перспективы. В дальнейшем я поняла, что все договоры будут проходить через нас, я согласилась».

На момент ее увольнения из «Кировлеса» задолженность ВЛК составляла 3 млн рублей.

Затем прокурор, несмотря на возражения защиты, зачитал ее показания. «Внимательно слушайте свои показания», — произнес гособвинитель, что вызвало возмущение адвоката Давыдовой. В своих показаниях Бура поясняла каждое из 36 приложений к договору с ВЛК. По ее словам, часть клиентов все-таки ВЛК находила сама. Каждый документ она характеризовала тем, что цена была заниженной. Свои показания она подтвердила.

Затем она заявила, что Опалев подписал договор, так как «шло давление со стороны Офицерова». «Он высказывался, если Опалев не подпишет договор, то его уволят, сменят всех директоров лесхоза, наш отдел распустят», — сказала она.

— В каких отношениях с ним состоите? — спросила адвокат Михайлова.

— Что я должна ответить? — замялась свидетель.

— Правду.

— Опалев — мой бывший гендиректор.

— Вы его падчерица?

— Нет.

По залу прошли смешки, а судья отметил, что падчерица и дочь гражданской жены – не одно и то же.

Отвечая на вопросы защиты, Бура отметила, что минимальные цены заявляли директоры лесхозов, которые сами же заключали сделки. «Мы цены не изучали. Сам «Кировлес» помогал реализовывать остатки продукции. Проблемы были со сбытом у низкосортной продукции», — сказала она.

Затем она призналась, что договоры, в которых не были обозначены цены — «не новшество Офицерова», такие заключались и ранее.

На это Навальный отметил, что лесхозы, не имеющие регистрацию юридических лиц, фактически занимались коммерческой деятельностью. Опалев подтвердил, что у них были кассовые аппараты, полученные наличные затем лесхозы переводили на банковский счет. Был и безналичный расчет. «В «Кировлесе» существовала незаконная практика доверенностей лесникам, которые клали деньги на сберкассу. То, что они путаются в показаниях, говорит о том, что они сами не понимают, что у них происходило», — заявил Навальный.

На этом свидетеля отпустили. Настала очередь бывшего замгендиректора по производству «Кировлеса» Сергея Маковеева. Это был первый свидетель, которого было хорошо слышно в зале суда. Он отметил, что проработал в компании лишь до июня 2009 года и подтвердил самостоятельность лесхозов в заключении сделок купли-продажи. «Затем политика управления была изменена, было определено, чтобы централизовать сбыт, руководители не всегда это понимали, но мы попытались, чтобы каждый филиал обосновал свои цены по сбыту», — сказал Маковеев. Договор с ВЛК он увидел только в день его подписания. «Шикарный договор, при котором ВЛК позволяла себе зарабатывать деньги, — сказал он. — Я высказал это гендиректору, он сказал: «смирись». Об участии Навального ему ничего не известно.

Бывший замгендиректора по общим вопросам и по безопасности «Кировлеса» Сергей Змеев рассказал, что поначалу ВЛК взялась помочь со сбытом, брала на себя обязанность реализовать низкосортную продукцию. «Директора были рады, но в конечном итоге все получилось наоборот. Низкосортная продукция не закупалась, — сказал он. — Директора начали работать с убытком. На местах продукция подавалась гораздо дороже». Со слов Опалева ему известно, что инициатором создания ВЛК был Навальный. Дебиторская задолженность же составляла не 200 млн рублей, как утверждал оппозиционер, а 120-150 млн рублей.

Последний свидетель – аудитор Татьяна Загоскина – проверяла эффективность использования имущества «Кировлеса». «Условия договора с ВЛК практически не изменились, — сказала она. — Цена была изменена в сторону уменьшения по сравнению с предыдущим договором». По ее словам, Навальный был недоволен выводами, утверждал, что цены в анализе не соответствуют рыночным. Рыночная цена устанавливалась путем запроса в другие аналогичные компании. Впрочем, отличалась она от цен ВЛК незначительно. Защита поставила под сомнение компетентность аудита: за пять-шесть дней два аудитора успели допросить всех директоров лесхоза и изучить огромный пакет документов. На это Загоскина ответила, что опросы были выборочные. «Вы знали, что Опалев получил премию в 440 тысяч рублей в то время, когда у всех сотрудников были проблемы с заработной платой?», — спросил Навальный. Аудитор ответила, что не анализировала это. «Премия была не 440 тысяч рублей, а 300 с чем-то тысяч, — заметил Опалев. — По распоряжению департамента собственности, в случае получения прибыли я мог получить 10% прибыли». На вопросы об ответственности аудиторов за некачественную работу, Загоскина признала, что может подвергнуться уголовной ответственности.

— Мне тяжело стоя работать, — пожаловалась на усталость свидетель после длительного допроса.

— А сидя на скамье подсудимых как тяжело, — заметил Навальный.

Допрос окончился после 18.00. На этом судья объявил перерыв до 26 апреля. «Газета.Ru» вела онлайн-репортаж из зала суда.