Что ВАК, что не ВАК

Александра Борисова

06 июля 2012, 19:02

Тема плагиата в диссертациях в последние недели вышла из научных кулуаров на суд широкой общественности. Степени кандидата наук, фактически, лишили теперь уже экс-директора СУНЦ МГУ Андрея Андриянова и ряд менее известных, но не менее погрязших в плагиате персонажей. Специально для любителей конспирологических теорий эти события волшебным образом совпали с арестом свеженазначенного главы ВАК Феликса Шамхалова по подозрению в причастности к хищению 350 млн рублей Внешэкономбанка.

И хотя замминистра образования и науки Игорь Федюкин заявил, что претензий к Шамхалову как к главе ВАК у ведомства не было, «осадочек» все равно остался.

Следом пошла совсем уж тяжелая артиллерия – новым главой ВАК стал ректор РУДН Владимир Филиппов, экс-министр образования, отец претворенной Андреем Фурсенко в жизнь реформы, в том числе введения ЕГЭ.

На этом фоне сильно искушение списать все на этого самого нерадивого начальника. Вот только Шамхалов возглавляет ВАК с августа – без году неделя. А по ряду «липовых диссертаций» (и это только уже проверенные, только по злосчастному педуниверситету) уже истек срок давности – два-три года. В 2005--2012 годах ВАК возглавлял во всех отношениях уважаемый ученый и человек, академик РАН, биолог Михаил Петрович Кирпичников. То есть это не помогло.

Может, плоха система? Отнюдь. Насколько мне известно, мало где в мире создана такая возможность широкого обсуждения и экспертной оценки диссертаций.

Автореферат (это некая краткая выжимка, из которой, тем не менее, прекрасно можно выяснить суть и ценность работы) доступен любому (!) желающему на сайте ВАК либо сайтах институтов за месяц (для кандидатской) до защиты работы. То есть вообще любой человек может направить отзыв в ученый совет, и его должны рассмотреть (вообще некоторое количество отзывов обязательно). Если есть подозрение на конфликт интересов в совете, отзыв можно направить прямо в ВАК, и его тоже должны учесть. Сам «кирпич» (диссертации редко бывают короче 200 страниц) читают два оппонента и представитель так называемой ведущей организации, которые дают развернутые отзывы, указывая сильные и слабые стороны работы. Затем сама защита — опять же открытая для всех желающих и обязательно в присутствии двух десятков членов профильного ученого совета – специалистов в этой области. Которые также вольны задавать любые вопросы в любом количестве, знакомы с текстом автореферата и при желании могут ознакомиться и с текстом диссертации (доступен в библиотеке учреждения). На основании отзывов и процесса защиты ученый совет принимает решение о присвоении или неприсвоении степени. Затем гигантский пакет документов направляется в ВАК, где все проверяется и оценивается еще раз, и экспертный совет ВАК волен пересмотреть решение ученого совета. Система совершенно открытая, куда же лучше? Для сравнения: в Великобритании защита – это беседа диссертанта с двумя оппонентами в присутствии научного руководителя. В Германии оппонентов нет, защита закрытая и представляет собой доклад перед семью--десятью университетскими профессорами. В Северной Америке процесс защиты вообще гораздо менее формален, а институт аспирантуры совершенно независим от государства: правила, процедуры, стандарты присвоения степени регламентируются университетом, а степень имеет ценность только в контексте репутации вашего конкретного вуза.

ВАК, напротив, призван быть независимым внешним инструментом обеспечения качества работ. Плохо ли? И как же получается, что под надзором такого количества глаз проходит «липа»?

Ответ на этот вопрос достаточно ясно дал все тот же замглавы Минобрнауки Игорь Федюкин в своем интервью «Газете.Ru».

«…окончательные решения о том, кто действительно работает, а кто «отдыхает», может и должно выносить только само профессиональное сообщество, сам вуз или институт. Хуже всего, если мы поймем, что у нас действительно есть такие неэффективные научные сотрудники, но научное сообщество по каким-то причинам не готово отнестись к ним принципиально и предъявить к ним соответствующие требования. Если это так, тогда дело плохо», — сказал он.

Дело и вправду не очень хорошо. Даже среди публичных фигур от науки легко найти людей, которые вполне заслуживают порицания своих коллег (они его и получают, только негласно или недостаточно гласно, вот в чем вся беда). Михаил Ковальчук – можно сказать, лицо российской науки, директор НИЦ «Курчатовский институт», ведущий так называемых научно-популярных программ на ТВ. Только вот «Курчатник» при Ковальчуке не блистает объемами публикаций, несмотря на внушительное финансирование, его «популяризаторство» часто попахивает безграмотностью и мракобесием, ну а общается с журналистами он вообще в весьма далекой от принятой в научном мире манере. И, тем не менее, лишь Михаил Гельфанд не стесняется открыто заявить: причина «научных» успехов Ковальчука в том, что он – приятель президента по кооперативу «Озеро». Заведующий лабораторией в ИТЭФ – уважаемом институте с серьезнейшими традициями, который грубейшим образом подмяли под «Курчатник» — Александр Горский предпочитает обтекаемо утверждать: Ковальчук — «достаточно яркий человек со своими достоинствами и недостатками» и «с ним можно и нужно иметь дело». Одного Михаила Гельфанда на всех нечистых на руку в науке не хватит. Или случай, ставший уже хрестоматийным: группа членов РАН во главе с ее вице-президентом Сергеем Алдошиным посетила «лабораторию» известного афериста Виктора Петрика и (устами вице-президента РАН) публично восхитилась результатами его «работы». Тревогу забили научные журналисты (под проекты Петрика, кроме всего прочего, выделялись серьезные бюджетные средства), ну а дальнейшее — уже история. Комиссия по борьбе с лженаукой РАН всесторонне проанализировала деятельность Петрика, науки в ней найдено не было (пресловутые фильтры вообще могли представлять опасность для здоровья), затем Петрик проиграл все суды и исчез с глаз широкой общественности. Только вот восхвалявшие его вышли из воды сухими: Алдошин назвал свои слова шуткой, тем все и закончилось.

Чиновники могут создать сколь угодно детальный и справедливый свод правил.

Ни система ВАК, ни система присвоения степеней университетами не плохи сами по себе.

Однако краеугольный камень – это внутренняя требовательность ученых к себе, стремление к новому знанию, дружественная конкуренция, ценность научной репутации. Наука – не ловля блох и не обслуживание на ресепшн гостиницы, ее не измерить числом или шириной улыбки. Бюрократы могут создавать сколь угодно полезные формальные системы оценки науки, но беда в том, что проходить их лучше всех выучатся бюрократы от науки, а не ученые. Ведущие университеты США предъявляют высочайшие требования к диссертационным работам, потому что ценят свою репутацию в научной среде, которая определяет и финансирование. Но деньги стоят «сбоку», а система замкнута на себе, на принципе самооценки и самоочищения. Факты плагиата и фальсификации в научных публикациях и диссертациях чиновников (случилась такая беда с немецким министром) выявляют сами ученые, а не администраторы. И, как правильно отмечает Федюкин, пока ученые не требовательны сами к себе, никакое «прекрасное» министерство им не поможет.